Артур Конан Дойль

Отношения с собратьями по перу

В литературе для Конан Дойля было несколько несомненных авторитетов: в первую очередь – Вальтер Скотт, на книгах которого он вырос, а также Джордж Мередит, Майн Рид, Р.М. Баллантин и Р.Л. Стивенсон. Встреча с уже престарелым Мередитом в Бокс-Хилле произвела на начинающего писателя гнетущее впечатление: он отметил для себя, что мэтр пренебрежительно отзывается о современниках и в восторге от себя самого. Со Стивенсоном Конан Дойль лишь переписывался, но смерть его воспринял тяжело, как личную утрату.

В начале 90-х годов у Конан Дойля установились приятельские отношения с руководителями и сотрудниками журнала «Айдлер»: Джеромом К. Джеромом, Робертом Барром и Джеймсом М. Барри. Последний, пробудив в писателе страсть к театру, привлек его к (не слишком плодотворному в конечном итоге) сотрудничеству на драматургическом поприще.

В 1893 году сестра Дойля Констанция вышла замуж за Эрнста Уильяма Хорнунга. Сделавшись родственниками, писатели поддерживали приятельские отношения, хоть и не всегда сходились во взглядах. Главный герой Хорнунга, «благородный взломщик» Раффлз очень напоминал пародию на «благородного сыщика» Холмса.

А. Конан Дойль высоко оценивал и произведения Киплинга, в котором, кроме того, видел политического союзника (оба были яростными патриотами). В 1895 году он поддержал Киплинга в спорах с американскими оппонентами и был приглашен в Вермонт, где тот жил с женой-американкой. Позже (после критических публикаций Дойля о политике Англии в Африке) отношения между двумя писателями стали прохладнее.

Натянутыми были отношения Дойля с Бернардом Шоу. Есть основания считать, что выпады первого в адрес (малоизвестного сейчас автора) Холла Кейна, злоупотреблявшего саморекламой, ирландский драматург принял на свой счет. [6]В 1911 году Конан Дойль и Шоу вступили в публичную перебранку на страницах газет: первый защищал команду «Титаника», второй всячески порицал поведение офицеров затонувшего лайнера.

Конан Дойль был знаком с Гербертом Уэллсом и внешне поддерживал с ним хорошие отношения, однако внутренне считал его антиподом. Обострялся конфликт тем фактом, что если Уэллс входил в элиту «серьезной» британской литературы, то Конан Дойля считали, пусть и талантливым, но — производителем развлекательного чтения для подростков, с чем сам он был категорически не согласен. Конфронтация приобрела открытые формы в публичной дискуссии на страницах «Дэйли Мэйл». В ответ на большую статью Уэллса по поводу рабочих волнений 20 июня 1912 года Конан Дойль выступил с аргументированным выпадом («Волнения рабочих. Ответ мистеру Уэллсу»), показав губительность любой революционной деятельности для Британии.
Господин Уэллс производит впечатление человека, который во время прогулки по саду может заявить: «Мне не нравится это фруктовое дерево. Плодоносит не лучшим образом, не блещет совершенством форм. Давайте-ка его срубим и попробуем вырастить на этом месте другое дерево, получше». Того ли ждет британский народ от своего гения? Куда естественнее было бы услышать от него: «Мне не нравится это дерево. Давайте попробуем улучшить его жизнеспособность, не нанеся повреждений стволу. Может быть, удастся заставить его расти и плодоносить так, как нам того бы хотелось. Но не будем уничтожать его, ведь тогда все прошлые труды пропадут даром, и неизвестно еще, что мы получим в будущем. [9]

Конан Дойль в своей статье призывает народ выразить свой протест демократическим путем, в ходе выборов, замечая, что трудности испытывает не только пролетариат, но и интеллигенция со средним классом, к которым Уэллс не испытывает симпатии. Соглашаясь с Уэллсом в вопросах необходимости земельной реформы (и поддерживая даже создание ферм на местах заброшенных парков), Дойль отвергает его ненависть к правящему классу и заключает: Наш рабочий знает: он, как и любой другой гражданин, живет в соответствии с определенными общественными законами, и не в его интересах подрывать благосостояние своего государства, подпиливая ветвь, на которой он сам сидит.